Одеяло убежало,
Улетела простыня,
И подушка, как лягушка,
Ускакала от меня.
Я за свечку, свечка — в печку!
Я за книжку — та бежать,
И вприпрыжку под кровать!
Я хочу напиться чаю,
К самовару подбегаю,
А пузатый от меня убежал, как от огня.
Что такое? Что случилось?
Отчего же всё кругом
Завертелось, закружилось
И помчалось колесом?
Утюги за сапогами,
Сапоги за пирогами,
Пироги за утюгами,
Кочерга за кушаком —
Всё вертится и кружится,
И несётся кувырком.
Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой:
«Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста,
Полюбуйся на себя:
У тебя на шее вакса,
У тебя под носом клякса,
У тебя такие руки,
Что сбежали даже брюки,
Даже брюки, даже брюки убежали от тебя.
Рано утром на рассвете
Умываются котята,
И мышата, и утята,
И жучки, и паучки.
Ты один не умывался
И грязнулею остался,
И сбежали от грязнули и чулки, и башмаки.
Я — Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников начальник и мочалок командир!
Если топну я ногою,
Позову моих солдат,
В эту комнату толпою умывальники влетят,
И залают, и завоют, и ногами застучат,
И тебе головомойку неумытому дадут —
Прямо в мойку, прямо в мойку с головою окунут!»
Он ударил в медный таз и вскричал: «Кара-барас!»
И сейчас же щётки, щётки затрещали, как трещотки,
И давай меня тереть, приговаривать:
«Моем, моем трубочиста чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист чист, чист, чист, чист!»
Тут и мыло подскочило и вцепилось в волоса,
И юлило, и мылило, и кусало, как оса.
А от бешеной мочалки я помчался, как от палки,
А она за мной, за мной по Садовой, по Сенной.
Я к Таврическому саду, перепрыгнул чрез ограду,
А она за мною мчится и кусает, как волчица.
Вдруг навстречу мой хороший, мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей по аллее проходил,
И мочалку, словно галку, словно галку, проглотил.
А потом как зарычит на меня, как ногами застучит на меня:
«Уходи-ка ты домой, — говорит,
Да лицо своё умой, — говорит,
А не то, как налечу, — говорит,
Растопчу и проглочу!» — говорит.
Как пустился я по улице бежать,
Прибежал я к умывальнику опять.
Мылом, мылом, мылом, мылом умывался без конца,
Смыл и ваксу, и чернила с неумытого лица.
И сейчас же брюки, брюки так и прыгнули мне в руки,
А за ними пирожок: «Ну-ка, съешь меня, дружок!»
А за ним и бутерброд: подбежал — и прямо в рот!
Вот и книжка воротилась, воротилася тетрадь,
И грамматика пустилась с арифметикой плясать.
Тут Великий Умывальник, знаменитый Мойдодыр,
Умывальников начальник и мочалок командир,
Подбежал ко мне, танцуя, и, целуя, говорил:
«Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, грязнуля, Мойдодыру угодил!»
Надо, надо умываться по утрам и вечерам,
А нечистым трубочистам — стыд и срам! Стыд и срам!
Да здравствует мыло душистое, и полотенце пушистое,
И зубной порошок, и густой гребешок!
Давайте же мыться, плескаться,
Купаться, нырять, кувыркаться
В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане —
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде — вечная слава воде!